Источник: Сайт гос.музея Рерихов. Архив Рерихов, Различные архивные материалы, № 256. Ти-Тониса Лама "Скалистая гора". pdf-стр. 25-45
URL:
https://roerichsmuseum.website.yandexcl ... RD-256.pdf
ГЛАВА 1.
Овеваемая небесными ветрами вершина Джомо-Лун-Гама окутана жёлто-черными облаками, их призрачные тени пали на глубокие ущелья и пропасти. Широкое плоскогорье осветилось в мрачных сумерках. Хотя солнце стояло высоко, его холодные лучи не проникали сквозь плотную облачную завесу, укрывшую горные гиганты, словно одеяние Бога Бод-Юла. Начиналась буря. Пастухи укрепили опоры шатра и подбросили топлива в огонь. Пламя с шипением взметнулось, внутренность шатра наполнилась едким дымом.
Свет от шатра, временами видимый сквозь мглу, призывал поспешить. Я хотел добраться домой, пока погода совсем не испортилась. От волнения я почти не чувствовал холода. Сегодня великий день - день, который я запомню навсегда. Я чувствовал, что жизнь достигла поворотной точки, и Колесо Судьбы либо вознесет меня, либо придется продолжить монотонную жизнь в нашем Богом забытом местечке, сопровождая отцовские караваны в далекий Тазик-Юл1 или в страну Хорпа2. Я не хотел быть торговцем. Не было ни малейшего желания. «Вот мой младший брат, сделай чонгпа3 из него, - сказал я отцу ровно год назад, когда он навьючивал мулов. - Я хочу стать ламой и следовать путём Божьим. В этом, я знаю, моё истинное предназначение». Хотя эти слова всегда были готовы слететь с моих уст, произнеся их, я так испугался, что ушёл в угол комнаты разбирать промасленные упаковочные ремни. Когда же, наконец, поднял голову и искоса посмотрел на отца, то, к своему изумлению, увидел его смотрящим перед собой со слезами на глазах.
- Отец! - испуганно вскрикнув, я подбежал и низко поклонился. - Не сердись. Я не хотел тебя обидеть. Но ты же видишь, как я был неловок в наших последних путешествиях. Я ошибаюсь в расчётах. Недавно торговец из Гьянака4 обсчитал меня на десять шкур дри. Ты проявил щедрость, сделал вид, будто не заметил. Но я же чувствовал, этот случай тебя раздражает, ты думаешь, что первенец задарма ест отцовский хлеб! Поэтому предлагаю брата Драг-По. Он очень сообразительный мальчик, будет тебе гораздо полезнее меня... Яб5! Не сердись, ты же знаешь, я всегда был странным. Я вижу видения, толкую сны. Помнишь святого ламу, встреченного на перевале Ла-ри Ла6? Он посмотрел на меня, возложил руки мне на голову и сказал незабываемые слова: «Ты станешь жрецом, сынок, и будешь служить Святой Мудрости!» Я всё ждал, что ты сам заговоришь со мной, но ты молчал. И я решил, что ты хочешь сделать меня торговцем, и постарался этим довольствоваться. Однако вчера мне снова приснился сон. Я в большом монастыре, в жреческих одеждах. Мы, послушники, по очереди касались великолепного облачения Верховного Жреца...
Отец поднял руку, и я умолк. Некоторое время он молча смотрел на меня.
- Скажи, сынок, это твоё окончательное решение? - спросил он, наконец. - Ты всё тщательно обдумал? Ты хочешь навсегда покинуть родителей? Ты же знаешь, мы богаты. В следующем году я отправлю караван в далекий Гьягар7. Там большой монастырь, который платит серебром и золотом за тонкий шелк и южные ткани для роскошных одежд. Тебе шестнадцать, скоро станешь мужчиной. Кому оставить процветающее дело, если не тебе? Хоть мы и скромно живем в этой маленькой горной деревушке, мы не бедняки! Мы живём здесь только потому, что долина защищена от камнепада. Если бы я захотел, мы могли бы переехать на юг и жить комфортнее. Но здесь нам гораздо лучше. Неужели ты хочешь покинуть нас?
Его печальное лицо и горящие глаза стояли передо мной, когда я спешил домой хмурым ветреным утром. Они так глубоко тронули меня, что я уже почти смирился с судьбой. Да, и сейчас я отчетливо видел, как вошла мать, - да будет благословенна ее память, - и взглянула на отца.
- Ты слышала? - спросил он. – Ти-Тониса хочет покинуть нас. Он тоскует по монастырю. Ему недостаточно отцовских земных караванов, идущих опасными горными тропами. Хочет лететь Путём Стрелы.
Мама с улыбкой посмотрела на меня, словно ничего не знала, хотя я не раз делился с ней сокровенной мечтой.
- Это правда, сынок? Ты действительно хочешь быть ламой? - А что скажет отец? Может, он тебя не отпустит?
У мамы была привычка в шутку задавать обескураживающие вопросы, на которые никогда не ждала ответов. Отца они всегда особенно сбивали с толку.
- Почему бы тебе не отпустить сына, яб? Разве ты беден? Разве на твоих складах не найдётся подарков монастырю? Или думаешь, я буду его удерживать? Не моя ли утроба родила его, не моя ли он плоть и кровь? Но что делать, если сами Боги призвали его? И разве святой мопа с перевала Ла-ри Ла не предсказал ему судьбу? Подойди, сынок!
Я подошёл, она обеими руками взяла мое лицо. Краем глаза я увидел, что лицо отца осветилось широкой улыбкой, он почесал лоб.
- Что мне делать, чам8, если тебе это взбрело в голову? Разве я когда-нибудь возражал тебе? Да будет по воле Йе-Ше - и твоей...
Мать рассмеялась и ласково взглянула на меня, однако в глазах была печаль...
Я вспомнил этот старый разговор, торопясь до бури успеть домой. Сколько всего произошло с тех пор! Сопротивление отца в тот день было сломлено. Он решил исполнить мое желание. Не было слов описать моё счастье. Но у мечты стать послушником Великого Монастыря было ещё препятствие, кроме двенадцати дней пути. Даже в послушники не принимали недостаточно подготовленных в основах религии. Но научиться им было непросто, так как в монастыри чужие попасть не могли, а среди странствующих лам, к которым можно было бы обратиться, склонные к обучению и достаточно терпеливые встречались очень редко. Так что мне повезло, что в четверти дня пути от нашей деревни поселился старый отшельник. К нему вёл крутой подъем. Мы почитали его как святого, и соседние горцы шли за советом к нему, а не к колдунам нгаг-па. Его звали Рам-Чен Лама, все cчитали его жрецом, которым он и был, пока в сорок лет не ушёл из монастыря в отшельники, чтобы посвятить остаток жизни безмолвной медитации. К нему родители и отдали меня на год в учение, и с тех пор я каждый день карабкался к его пещере в скале. В благодарность отец прислал ему еду и одеяла, но одеял он так и не принял, сказав, что у него есть.
Как я изменился за этот год! Сколько студёных дней провел в его бедном скиту, не чувствуя холода! Новый, лучший мир медленно открывался мне, и я нарадоваться не мог, что выбрал этот путь.
Когда при втором посещении начались занятия, он осмотрел моё тело с головы до пят и ощупал ноги тонкими костлявыми руками. «Если твои ноги не будут крепкими как камень, ты никогда не станешь ламой, дитя мое», - сказал он качая головой, пока я размышлял, какая связь между ногами и высочайшими тайнами Земли? Каким же невежественным олухом я был! Но позже, через муки боли, я понял, насколько важны сильные ноги и физические упражнения для будущего ламы. Без них человек на крутом узком духовном пути быстро в бессилии падёт на колени. Он начал урок, велев сесть перед ним со скрещенными ногами на покрытый тонким слоем листьев каменный пол.
- Так и сиди, сын мой, - добавил он дружелюбно. - Сиди тихо, не двигайся и не ёрзай. Не думай о неудобной позе. Молчи, сиди прямо, не моргай. Пока не научишься управлять собой, все мои речи будут впустую, ибо это - основа самообладания и духовного развития.
Усидеть со скрещенными ногами было очень трудно. К счастью, от лазанья по горам ноги были крепкими. Поэтому я зафиксировал взгляд на Отце Рам-Чене и благоговейно слушал его. Несмотря на возраст, он прямо сидел передо мной и говорил тихо, почти шепотом, как бы самому себе:
- В обычае людском, сын мой, слишком часто моргать. Вторая человеческая слабость - постоянно двигать руками. Поэтому ты должен сначала научиться управлять своим телом. Через глаза и пальцы излучается самая мощная духовная сила, магнетизм. С его помощью мы исцеляем и можем влиять на других. Кто часто нервно моргает, постоянно прерывает поток магнитной силы из глаз, поэтому не может влиять на других. Ни говорить убедительно, ни практиковать более высокую умственную концентрацию он не может... Махающий руками рассеивает драгоценные токи своего тела. Поэтому будь спокойным и положи руки на бедра ладонями вверх. Стоя и при ходьбе сжимай кулаки большими пальцами внутрь, и во время сна тоже. Только глупцы расточают силу и семя.
От сильного напряжения глаза налились слезами, но я не смел моргнуть и смотрел на Мастера чуть не плача. Вдруг он открыл глаза и взглянул на меня. Словно жаркое пламя охватило меня с головы до ног. Желание моргать исчезло, глаза высохли.
- Вот так! Так-то лучше..., - удовлетворенно пробормотал он, будто это моя заслуга. - Следи за сказанным, я не привык повторять. Если не нужно будет сидеть прямо, - скажу... А теперь посмотрим, что ты знаешь об уме или душе. Из скольких частей состоит человек?
- Из двух, - радостно ответил я, - из тела и души.
Мастер какое-то время задумчиво смотрел на меня, словно размышляя, стоит ли тратить время на такого тупоголового.
- Нет, сын мой, - из трёх, потому что сказать «из четырёх» было бы выше твоего понимания. Итак, человек состоит из трёх частей: тела, души и духа. Не забывай об этом, я никогда больше так не скажу, потому что понимание различных ментальных уровней в других мирах отличается от нашего. То, что так же ясно, как воздух, которым ты дышишь, я повторять не буду. А теперь ответь на следующий вопрос: что в человеке мыслит?
Я напряженно думал, стремясь заслужить его благосклонность на первом же уроке. Поэтому ответил сразу, радуясь, что он спросил то, что я знал:
- Душа!
- Нет, сын, мыслит дух — истинный ты. Душа, одеяние духа, только чувствует. Если ты это усвоил, не возражаю, если ради простоты мы дальше будем говорить только о душе и теле... А теперь скажи, какая часть тебя жаждет удовольствий и комфорта?
- Тело, - ответил я.
- Очень хорошо. А какая часть чувствует холод и усталость?
- Тело! - гордо ответил я.
- Хороший ответ, дитя мое, снова хороший ответ! А какая часть чувствует радость, беспокойство и гнев?
- Душа!
- Да, душа. А какая часть ощущает жажду и голод?
- Тело! - ответил я.
- Нет, сынок, душа. Душа создана Святой Мудростью чистой, но пала. И с тех пор алчет и жаждет истины...
Так я получил первый урок в пещере, и никогда этот день не забуду. Перед уходом домой, уже в сумерках, Мастер задал ещё один вопрос. Он, казалось, был доволен результатом физических упражнений.
- Можешь ли сказать, через сколько состояний проходит душа после смерти тела? - спросил он.
- Да, отец, - ответил я, не задумываясь, и когда я сказал это, еще сидя на корточках на холодной скале, меня охватило странное оцепенение. Я смотрел перед собой — и сквозь Рам-Чен Ламу, и даже сквозь скальную стену. И когда заговорил и услышал свой голос, не узнал его.
- Да, отец... у человеческой души два таких состояния... Чикай бардо и чоньид бардо9. Первое состояние существования следует непосредственно за смертью, когда оглушенная душа осознаёт, с первой ослепительной вспышкой Божественного Света, что она мертва - но не смертна. Именно в этот момент решается судьба человеческой души. Страшась Света, она утрачивает его, и спускается в низшие миры страдания - до нового рождения на Земле... Другое состояние - Путь Осознанности, при правильном решении ведущий к великой награде - обретению Духовного Руководителя.
Учитель удивленно взглянул на меня, подошёл, положил руки на голову и пристально посмотрел в глаза. Я снова всё видел ясно - странное оцепенение ушло. Отец Рам-Чен воздел руки.
- Свет Мудрости озарил его... - благоговейно прошептал он, - Сынок, я рад, что принял тебя в ученики. Голос твоего Руководителя говорил через тебя. Хвала Святой Мудрости, наделившей тебя таким психическим даром. Ты можешь стать большим человеком, поистине святым ламой.
Он прислонился к скале и сосредоточил на мне взгляд. Странная волна бессознательности, захлестнувшая некоторое время назад, полностью рассеялась. Я поймал себя на том, что пытаюсь ответить на вопрос о двух состояниях бытия после смерти. Уже не помню, ответил ли?
Мастер снова воздел руки и произнес молитву: «Хвала тебе, Великая Мудрость, с первых шагов твой жрец стал твоим служителем. Вот, в великой силе и мудрости Ты позволяешь мне служить Тебе здесь, в этом уединении!...» Затем повернулся и возложил мне обе руки на голову.
- И ты, Тониса, начни в мире, вере и истине Путь Стрелы, который крут, ибо ведёт на Небо. Не смотри ни вправо, ни влево. Если пропасть разверзлась пред тобой, и одна нога уже сорвалась, смотри только вверх - всегда вверх. Всегда смотрящий в Небо никогда не дрогнет. Примкнув к духовной силе своего Руководителя, вознесёшься над бездной. А сейчас иди, сын мой, и пусть Небо защитит тебя в пути. Завтра жду в это же время.
Так прошел первый день предварительного обучения в пещере отшельника Рам-Чена. Да будет благословенна его память и прославлено имя Святой Мудрости вовеки за то, что предала мою судьбу в такие хорошие руки! Они держали меня крепко, эти руки, и мягко направляли мои неуверенные шаги...
С того дня весь год я приходил каждое утро, хотя приходилось карабкаться с рассвета до полудня, чтобы добраться до его скита. Мул не мог пройти по узким выступающим карнизам, и мне часто приходилось, с угрозой для жизни, висеть на скалах, отыскивая ногами надежную опору. Кроме того, отец Рам-Чен строго велел приходить только пешком. Да, он был очень ласков, но и строг. Особенно к моему телу, страшно напрягавшемся от непривычных смертельных упражнений. Ежедневные долгий путь и восхождение утомляли меня, но его это не особо трогало.
- День и ночь, холод и жара, каменное ложе и мягкая постель, страдание и счастье - равны для идущего с Богом, - утешал он, видя моё отчаяние.
И эту фразу он, вопреки своей привычке, повторял довольно часто. Я и сейчас в большом долгу перед ним. Без его мудрого, строгого и преданного руководства я не был бы успешен в монастыре. Ведь многие кандидаты в первый день испытаний потерпели неудачу. Строгая дисциплина отца Рам-Чена укрепила тело и душу. В дополнение к благодати Божией, наделившей меня необычными психическими способностями для достойного служения в этой жизни и после, учения старого отшельника до самой смерти помогали идти верхним путем...
Итак, не прошло двенадцати лун, как я научился большему, чем другие за срок вдвое дольше. Мы почти каждый день практиковали передачу мыслей. Согласно Рам-Чен Ламе, очищение ума - основа любой передачи мыслей. И для всех оно самое трудное. Мы сидели рядом, в темноте, сосредоточившись на блестящем металлическом шаре, на шнуре свисавшем с потолка пещеры. Спустя какое-то время я должен был рассказывать о мыслях и образах, увиденных в шаре. Он сравнивал их со своими и отмечал степень совпадения. Позже задача усложнилась, - я сидел молча на корточках, не глядя ни на что. Я направлял ум внутрь, со стороны наблюдая мысли и образы сознания. Потом рассказывал о них Мастеру, сравнивая с внушёнными им. Убедившись в хорошем качестве приёма, он постепенно увеличивал расстояние между нами. Я оставался в пещере, он садился снаружи на удалённую скалу. Вначале мы выполняли это упражнение только в новолуние или полнолуние, но несколько месяцев спустя - во все дни убывающей луны. Он был очень доволен мной, так как через полгода я мог получать его послания даже дома и приходить в пещеру в указанное время.
Но я не возгордился. Мастер настолько изгнал из меня остатки человеческого тщеславия, что родители с каждым днем все больше поражались моей утонченности. Отец одобрительно покачал головой и дал три одеяла для святого за то, что сделал из сына такого прекрасного человека. Одеяла из шкур киангов10 очень ценились, и я напрасно говорил, что Рам-Чен Лама не примет их. Отец настоял, чтобы я всё-таки взял их и, если Мастер откажется, тайно оставил в пещере. Поэтому я тащил тяжелые одеяла, в изнеможении взбираясь по горной тропе, ломая голову, как же убедить Учителя принять подарок.
Приближались холодные зимние дни, а вместе с ними и конец моего обучения, но он по-прежнему носил только нагольную ячью чубу. Худые руки не прикрывал, но на холод не жаловался. Он изгнал холод из тела древним методом возжжения внутреннего огня с помощью дыхательных упражнений и молитв. Как-то он и мне дал краткое наставление в этой технике, но я, вероятно, не был готов и мёрз, над чем он тихо посмеивался... Рам-Чен Лама сидел в удаленной пещере под перевалом Ванг-Ла11 в самую лютую стужу. Часто я видел его недвижно сидящим перед пещерой со скрещенными ногами, с взглядом, обращённым к высочайшим вершинам противоположной гряды. Его обнажённые руки, ноги и шея были так горячи, что снег вокруг таял. Однажды я пришел пораньше. Он только начал медитацию. Я прикоснулся к нему.
- Отец! Что ты делаешь здесь, на жутком холоде?- воскликнул я в ужасе. - Я думал, ты замёрз до смерти, сидя без движения!
Он посмотрел на меня с озорной улыбкой и сказал:
- Я согреваюсь, сынок. Но обещай больше не тревожить меня в таком состоянии, это опасно старым костям... Если ты прервешь поток Священного Огня, я действительно могу застыть от холода.
Я принёс на последний урок одеяла, уже зная, что зря. Однако робко сгрузил ношу со спины и расстелил перед ним.
- Отец прислал тебе, - сказал я, - и просит принять в знак смиренной благодарности за то, что ты сделал из меня человека.
Он медленно покачал головой и ответил:
- Так, так, Ти-Тониса, ты столько раз был здесь - и не узнал меня?.. Но мы не можем обидеть твоих родителей.
Он взял два драгоценных одеяла и позвал с собой. Я увидел пасшегося на широком каменном уступе, рядом с нашей тропой, дикого козла. Заслышав наши шаги, он испуганно навострил уши и приготовился к прыжку, когда отшельник крикнул.
- Цонг12!... -позвал старик. - Цонг, иди сюда!
Козёл выслушал с почти человеческим выражением в глазах, весело мекнул и поскакал вверх по крутому склону.
- А где же твоя жена? - спросил отец Рам-Чен.
Козёл — честное слово - мигом рванул вниз и, пока я приходил в себя от неожиданности, крутыми прыжками вернулся вместе с самкой. Рам-Чен Лама сложил вдвое одеяла и стянул ремнями.
- По крайней мере, вам не придется мерзнуть в эти зимние месяцы, бедные маленькие создания. А ты, - обратился он к ошарашенному мне, - ты лучше подумай, сынок, что дикий зверь - такое же создание Всевышнего, как и мы. Разница та, что Божественная благодать еще не коснулась его души, поэтому он бессознателен. По этой причине он вверен нашей заботе и попечению. Люби животных, Ти-Тониса. Они - твои младшие, беспомощные братья. Защищай их всю жизнь от издевательств плохих людей. И крутой верхний Путь Стрелы станет легче... Обещаешь, дитя мое?
Я смотрел на него и долго не мог ответить, - в горле застрял комок.
- Да. Да, отец, - наконец пробормотал я.
- Тогда возьми третье одеяло и храни всю жизнь. Вряд ли воспользуешься, оно тебе не понадобится. Но, встретив замерзающего человека или животное, укрой его в память обо мне… Сегодня урока не будет, сынок. Сегодня ты пришел в последний раз. Скоро отправишься в Великий Монастырь, где, скорее всего, будешь принят. Прошу, не забывай старого мастера, и, когда будешь посвящён в тайны путешествия сознания, иногда навещай и рассказывай о своей жизни...А сейчас, в последнее наставление перед великим путешествием, позволь рассказать две истории... Человек, перед началом земного странствия из-за падения, получил от Высшего Духа сундук с сокровищами. Он всё глубже погружался в материю, и сундук, всегда при нем, все больше ржавел и приходил в негодность. Наконец, он счёл сундук бесполезным и задвинул в угол. Теперь можешь вернуть сокровище - своё законное наследство - только верой. Ты должен верить, что в старом сундуке, который ты не пожелал открыть, тебе уготовано величайшее на Земле сокровище. Оно обретается любовью к другим и самоотречением. Встань перед нападающим, опустив голову, в глубине сердца зная, что факел жжёт руку зажегшего. И если осветишь его светом своей души, единственным твоим оружием, воинственная жестокость отступит перед сиянием и величием меча Света. Поэтому всех люби и не делай врагов.
Я стоял, опустив голову, переживая, что могу никогда его больше не увидеть.
- А теперь, прими последнее предупреждение. Ты сможешь по праву называться жрецом, только следуя Путём Истины. Истина принадлежит Святой Мудрости, и чтящий Истину тем чтит Бога. Поступки и мысли проверяй на соответствие Истине. Действие Истины обратно пропорционально действию арвы, Закона судьбы. Следуя путем Истины, освобождаешься от акхора, обязательного цикла перерождений. Идя путём Истины, не подпадаешь под Закон, - Истина защищает тебя.
- Как она защищает меня, Отец?- спросил я.
- На каждом шагу она перед тобой, как щит. При уклонении в сторону щит останется, где был, а ты выйдешь из-под его защиты. Поэтому крепко держи его и никогда не выпускай, иначе твои желания уведут тебя с пути. И помни, трудно вновь найти щит во тьме этого мира. Поэтому возьми его и, увидев перед собой, следуй за ним, ибо он - защита твоя от лжи... А теперь, можешь ли назвать, о Тониса, другое имя щита Истины?
- Вера!- ответил я без сомнений и встал на колени.
- Тогда - верь!- сказал он громко, в первый раз за все наши тихие уроки, и возложил руки мне на голову. - Верь, люби ближних, борись за Истину. Эти три заповеди, в сущности, едины. Да благословит тебя беспредельный свет, да охранит Святая Мудрость каждый твой шаг! Иди, сынок...
Не помню, как покинул пещеру, - великая печаль объяла сердце. Я полюбил старого Рам-Чен Ламу - возможно, больше отца, и мысль, что никогда не увижу его, была невыносима. Спотыкаясь, я побежал вниз по крутой тропинке, не смея оглянуться. Только у высокой крутой скалы остановился и обернулся. Он стоял вверху на тропе в лучах полуденного солнца. На небе собирались штормовые тучи, и, когда они заслонили солнце, необычный ореол окружил его седую голову. Он протянул ко мне руки и стоял неподвижно, как статуя. Сердце вздрогнуло, и я, пораженный, смотрел на его лицо. Затем простёрся и помолился за него. Когда встал, его святой образ исчез...
Почти полдня бежал я привычной дорогой, сердце болело в глубине существа. Не верилось, что никогда больше не увижу его доброго лица, не услышу его поучений. На полпути небо над Джомо-Лун-Гам потемнело, сумерки спустились в долину. Шёл ураган, и если бы я к тому времени не вышел на ведущую к дому тропу, попал бы в беду. Видимые вдали огни пастушьих шатров наполнили радостью, я ускорился. На душе полегчало. Тяжесть ушла, и стало стыдно, что несмотря на постоянные мысли о Рам-Чене Ламе, расставание с ним почти не причиняло боли. Странная особенность у меня — у других за долгую жизнь редко встречал— как бы грустно ни было покидать дом и расставаться, сердце страдает только до половины пути. Потом мысли о будущем и впечатления от новых мест переключают меня. Так и сейчас. Я думал о Великом Монастыре, в который скоро отправлюсь. Отец обещал, что, если я окончу обучение с честью, он с караваном выйдет как можно раньше, чтобы скорее прибыть в монастырь Тампол-Бо-Ри. Там он оплатит моё образование, и мы надолго простимся...
Поздним вечером я добрался до дома. От усталости еле держался на ногах. Я знал, что мать, как обычно, ждёт на большом дворе. Хорошо представлял её волнение, ведь она знала, что сегодня Рам-Чен Лама решит, достоин ли я Монастыря...
Войдя в каменные ворота, я окинул взглядом знакомый двор, освещённый выглянувшей из-за облаков луной. По трём сторонам стояли сараи, кладовые, конюшни и хижины слуг. Над воротами — наше жилище. Амбары в дальнем конце двора прижались к огромной складчатой скале, исчезавшей высоко в темноте. Мы не видели ее вершины и днём. Дикие козы и кианги иногда пересекали двор по широкой дуге, чтобы продолжить головокружительный путь по противоположному склону. Сколько раз я восхищался их смертельными прыжками, чудесным полетом над тридцатиметровым двором, гордой осанкой, с которой они, как бескрылые орлы, парили в воздухе. И когда я шагнул в ворота, над головой пролетели два кианга. Они бежали от бури в поисках укрытия на границе скал и равнины. Железные копыта гулко цокали о твёрдые скалы, когда огромными прыжками они прыгали через канавы с водой. Когда ещё я услышу знакомый стук их копыт? И когда увижу свой дом снова? В ответ в уме прозвучал немедленный ответ старого учителя: «Сынок, мы лишь странники на этой земле. Наша дом - небо, не земля. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, чувствуй себя бездомным странником. Прав оставивший близких и дом, чтобы жить без друга, жены или ребёнка...»
- Тониса, ты? - окликнула мать из темноты. - Слава Богу, ты пришёл! Буря надвигается, я волновалась за тебя. Входи, сынок.
Вся семья была в сборе. Торжественно сидели они возле канга, нашего очага, в праздничных одеждах. Отец - на корточках у огня, руки на коленях. При звуке наших шагов он быстро оглянулся. Драг-По, младший брат, украсил сапоги ячьей кожи цветными лентами, обычное его веселье играло в сощуренных миндалевидных глазах. Ручной бхарал13 лежал у ног, а мой кот прижался к шее дикой козы.
- Тониса сдал экзамен!- взволнованно воскликнула мама, когда мы вошли, потому что я уже рассказал ей самое главное во дворе. - Разве я тебе не говорила, яб? Разве не правда? Не Боги ли создали его жрецом?! Может, ты ещё сомневаешься? Или поверил, наконец, ламе с Ла-ри Ла? Тониса больше не вернётся в пещеру отшельника. Святой счёл его достойным Великого Монастыря. Благословил и сказал, что благодаря своим редким способностям он станет большим ламой. И что Дух будет говорить его устами - ведь так он сказал, сынок?
Драг-По удивленно уставился на меня блестящими глазами, на детском лице застыла улыбка. Должно быть, он уже считал меня полностью образованным ламой.
- Конечно, нет, мама, - ответил я, приветствуя отца глубоким поклоном. - Он сказал лишь, что Небеса наградили меня редкими дарами. Когда он задал мне решающий вопрос, я понял, что не могу ответить. Но потом меня охватило странное оцепенение, и, придя в себя, я узнал, что уже ответил. Так бывало очень часто, и на экзамене я всего лишь повторил внушённые ответы.
Мы с мамой устроились на толстой ячьей шкуре. Брат пробрался поближе ко мне, благоговейно следя за каждым движением.
- Понравились ли святому человеку одеяла? - спросил отец.
- Да-а… - ответил я, поперхнувшись от мысли, что цонг, укрытый одеялами, больше никогда не замёрзнет. Хорошо, догадался припрятать третье одеяло в коридоре.
Мать встала и сняла с огня глиняный чайник. Отрезала кусок кирпичного чая, бросила в кипящую воду, добавила горсть молотого ячменя, кусок масла, и размешала всё это мутовкой. Драг-По по-прежнему смотрел на меня, а я - на огонь, прислушиваясь в повисшей тишине к потрескиванию торфа. В пламени возникла седая голова и высокая фигура Отца Рам-Чена, точь-в-точь как когда он стоял и протягивал ко мне руки.
- Скажи, Тониса, - спросил брат, - ты научился искусству Быстрого Бега? Вчера в долине я встретил лунг-гом ламу. Он меня так поразил, что я весь день в себя не мог прийти. Он так быстро бежал, что ноги едва касались земли! Я спрятался и только из-под локтя осмелился взглянуть. Но он уже исчез... Скажи, отшельник научил тебя такому? Длинному скользящему шагу?
- Замолчи, глупый, - рассердилась мама, разливая чай. - Ты же не думаешь, что он уже всему научился? Чем же он будет заниматься в монастыре? - Тониса, пей чай — скорее! На улице очень холодно, а ты ещё весь потный. Зачем так торопился?
Я обеими руками взял горячую кружку и не ответил. Отцовское молчание беспокоило. Я думал, он обрадуется, что год учёбы закончился. В этот миг я посмотрел на маму и всё понял. Отец никогда не показывал чувств.
- Когда поедем, сынок? - спросил он, подняв голову, но по лицу было непонятно, рад он или расстроен.
- Когда захочешь, Отец... Спасибо за помощь в образовании. Без твоего любящего сердца я не смог бы осуществить главную мечту своей жизни. Обещаю быть лучшим жрецом, чем торговцем.
Отец поднял руку, чтобы остановить меня.
- Не говори так, сын. Ты бы стал очень хорошим проводником каравана. Никто не знает горных перевалов лучше тебя. Драг-По пойдёт по твоим стопам. Я счастлив, он светлый мальчик и может управлять своей жизнью.
Кот Симо забрался ко мне на колени, потёрся головой о руку и мурлыкнул. Потом раза два тоскливо мяукнул. Будто чувствовал, что нам недолго быть вместе. Неужели придется расстаться со всеми любимыми? «Счастлив, кто оставил близких ради одинокой жизни в уединении...» - услышал я в душе голос Мастера. - Любовь к созданиям Божиим - препятствие. Надо сбросить оковы этой любви ради любви ко всем существам!..»
- Готовься в путь, - сказал отец. - У тебя всего неделя. Тем временем я приготовлю дары монастырю. Твоё счастье, что мы не бедны, и тебе не будет стыдно за родителей. Монастырю нужна поддержка. Святые ламы молятся за нас высоко в горах, исцеляют в болезнях. Но кто может прожить одной молитвой? Я охотно дам всё, что смогу, доверяя первенца их попечению. Надеюсь, ты не посрамишь меня, сынок... - добавил он, скупо улыбнувшись. - Из нашего рода жрецов пока не было, но мы крепко сшиты. Высокие горы укрепили наши тела, а близость Богов - души. Ты должен пройти все испытания, ибо ты силен. Над твоей душой потрудился Отец Рам-Чен. Поэтому сможешь восходить со светлой душой и сильным сердцем. Смело ступай путём Богов, ведущим вверх. И, проходя узкими вратами, не забывай родителей.
Снаружи ревела буря, сотрясая ставни. Словно тысячи демонов сорвались с вершины Джомо-Лун-Гам, с дикими криками и визгами раскачивая крышу. Однако мы молча сидели на ячьей шкуре, безмолвно глядя на огонь...
Примечания
1. Утверждается, что таинственная страна Олмо Лунгринг ('ol-mo lung-rings) или Олмолинг ('ol-mo'i gling) входила в состав большего географического региона, расположенного к северо-западу от Тибета и носящего название Таджиг (stag-gzig, var. Rtag-gzigs) или Тагзик, Тазик. Это часть Центральной Азии, где в древние времена говорили на таких иранских языках, как авестийский и согдианский. В свете современных открытий, касающихся миграции индоарийских народов, регион может охватывать область от Алтая и Тянь-Шаня, включать территории традиционного расселения народа, до сих пор самоназываемого таджиками (точьик), то есть от Таджикистан, Афганистан, пограничные с Кыргызстаном и Узбекистаном области, и до, как минимум, центральных областей Ирана.
Олмо Лунгринг была первоисточником Юндрунг Бон, и в последующие времена мудрецы Тибета часто отправлялись туда в поисках этих драгоценных учений. Они отправлялись на северо-запад от горы Кайлас в Шанг-Шунге и проходили в два раза дальше, чем расстояние от Шигадзе в Центральном Тибете до Кайласа. Следуя географии, этот маршрут в точности привел бы их за Памир в Согдиану. Хотя никакие бонские путеводители по Олмо Лунгринг до наших дней не дошли, таковые существуют среди тибетских буддийских текстов - таких, как знаменитый "Shambhala'i lam-yig" третьего Панчен Ламы (Пал-ден Е-ше, dPal-ldan ye-shes, род. 1739). Вплоть до 1959 года бонцы еще отправлялись на поиски легендарной страны, хотя никто из них не возвращался назад: они проходили через врата в иной мир. Тем не менее, благочестивые Бонпо до сих пор молятся о перерождении в этой таинственной срединной стране.
В те времена Таджиг считался населенным "sTag-gzig hos rigs", то есть королевской расой (rgyal rigs) "Хос" или персов ("Ху" по-китайски). Но еще в более отдаленные времена народ Таджига принадлежал к линии преемственности "rGyal-bu 'thing-ge". А в "Ma-rgyud" находится история императора Таджига по имени Гьервер (Gyer-wer), правивший большей частью известного мира, в который входили Иран с Мидией, Согдиана (Хорезм), территория расселения юэ-чжи и их предков.
Доступ в Олмо Лунгринг может осуществляться через так называемый "путь стрелы" (mda1 lam), который был проложен Тонпа Шенрабом, когда он выпустил стрелу изнутри кольца высоких неприступных гор. Пробив их стену, стрела создала туннель или проход. Но найти эти врата - непростая задача даже для посвященных, потому что они скрыты крутыми ущельями, и мифические дикие животные стоят на страже у входа.
Существует старая бонская карта. В центре карты находится город или, может быть, дворец, замок, словом, населенный пункт под названием Бар-по-со-ргйад. Это одна из столиц Персидской монархии - Пасаргады (греч.), или Парсогард (перс.). Этот город в 550 г. до н.э. стал резиденцией двух первых царей Персии - Кира Великого и Камбиза. Дарий перенес свой престол в Персеполь, основанный в 522 г. до н.э. На нашей карте Пасаргады - исходная точка для локализации. К западу от него помечена страна Хос, совпадающая по фонетике и географическому местоположению с эламским городом Сузы (Шушун). Это название дожило до нашего времени в топониме Хузистан. К западу от Сузианы был расположен Вавилон, и он действительно помечен на нашей карте, равно как и "Страна Гья-лаг-од-ма", что расшифровывается как страна халдеев (Гья-лаг-од//калду//халдеи). В VII в. до н.э. халдеи, овладев Вавилоном, соперничали сначала с Ассирией и Мидией, а затем с Персией. Западнее помещались страна Пун, т.е. Финикия, и город Ланлин, который мы интерпретируем как Иерусалим. Из традиционной тибетской литературы известно, что это был главный город Палестины (Му-ле-стонг//Пелестем)
Перечисленные отождествления еще не позволяют уточнить хронологию составления карты, так как они были известны в течение всего первого тысячелетия до нашей эры. Однако следующий пункт, город Несендры в "Стране демонов, крадущих людей", где имеются гробницы-храмы, "серые, сияющие", - это Египет и его столица Александрия, построенная в 331 г. до н.э. Следовательно, наша карта была составлена в эллинистическую эпоху, хотя наверняка не эллинами. Установив это, мы легко интерпретируем несколько названий на восточной части карты, На восток от Пасаргад лежит страна Абадара, хорошо известная нам как Бактрия, расположенная в современном Северном Афганистане, На юго-восток от Бактрии показана "Черная долина страданий", т.е. пустыня Белуджистана. Дальше к югу помечено море, т.е. в данном случае это будет Аравийский и Персидский заливы, по которым проплыл флот Александра.
2. Примечание представляет собой выдержки из главы XVI “Хорпы и их страна» работы Ю.Н. Рериха «По тропам Срединной Азии»
Обширная горная местность севернее Нагчу в Тибете известна под названием Хор, а племена кочевников, населяющие ее, называются хорпами.
Границы обширной провинции хорошо обозначены. Линии границы обычно проходят вдоль горных хребтов, но во многих случаях племена хорпов пасут свой скот с обеих сторон от границы. Южная граница провинции проходит по горной цепи, в которой расположен перевал Тасангла (высотой 16570 футов).
Регион Хора – это страна, в которой чередуются покрытые травой холмы, долины с болотистой почвой и огромные снежные горные цепи, которые в большинстве тянутся с запада на восток. К востоку страна больше пересечена и своим ландшафтом, с узкими и глубокими разрезами долин, возвышающимися утесами, напоминает путешественнику периферийные области Восточного Тибета.
Главная географическая особенность – высокий обширнейший горный массив Тангла, водораздел между верхним течением рек Дричу (Янцзы), Дзачу (Меконга) и Нагчу (Салуина). Эти три великие реки Азии имеют свой источник в этом регионе.Район изобилует горячими серными источниками и подземными ключами с пресной водой. Ровные почвы долин покрыты разновидностью крупной осоки, которая предоставляет обильные пастбища стадам рогатого скота и овец.
Климат суровый и необычный, западные ветры проносятся через волнистые холмы и нагорья. Длинная и жестокая холодная зима в шесть месяцев замораживает страну и делает ее пустынной и негостеприимной.
Весна начинается только в конце апреля или в мае, когда реки вскрываются и земля, насыщенная талой водой, украшает луга свежей травой. За весной следует короткое лето в каких-нибудь два месяца. В этот период местность получает наибольшее количество осадков, которые выпадают с конца июля до конца августа. Ясные солнечные дни летом редки, и вершины гор скрыты плотными дождевыми тучами. Затем приходит прохладная и ясная осень с бодрящими безветренными днями и холодными, но ясными ночами – лучший сезон для путешествий по всей горной местности Тибета.
С географической точки зрения, такое поросшее травой нагорье простирается далеко до снежного массива Шанг-шунг канг-ри, который формирует южное основание Северного Тибетского нагорья.
В современном разговорном языке слово «Хор» представляет тибетское этническое название для кочевых племен смешанного происхождения, что жили между племенами панаг-голоков и чангпов в регионе Великих Озер. В них видна примесь иностранного происхождения, и мы легко распознаем монгольский, тюркский и даже тип Homo alpinus, последние, вероятно, соответствуют частичной смеси иранской и скифской крови. Они сохранили слабые воспоминания о своем отдаленном среднеазиатском происхождении...
Довольно странное различие наблюдается в языках. Хорпы с севера говорят на своем собственном диалекте, близко связанном с первобытным диалектом кочевников Тибета и тяжело понимаемом тибетцами из Лхасы. В недавней работе по тибетской фонологии я показал некоторые отличительные черты этих диалектов кочевников, их первобытные формы и много характерных особенностей, наиболее поразительные из которых – произношение некоторых приставок и звонкое произношение древних звонких согласных, которое стало глухим в современном центральном тибетском. В словаре хорский диалект также очень отличается от центрального тибетского. Поддиалект, на котором говорят хорпы на границах Нагчу, уже сильно насыщен центральным тибетским диалектом, и, хотя он потерял произношение большого количества приставок, все еще сохраняет звонкое произношение древних звонких согласных. В лексиконе он также ближе к центральному тибетскому языку. Появляется впечатление, что хорпы севернее хребта Тангла сохранили более чистый тип хорпов и что примесь иностранной нетибетской крови в них больше, чем в их соотечественниках на юге, которые стали полностью тибетцами.
Нынешнее состояние нашего знания не позволяет сделать вывод об этнических сходствах племен, кочевавших вдоль северной границы настоящего Тибета. Известный русский исследователь Тибета и Центральной Азии Пржевальский цитирует своего местного переводчика, который заявляет, что язык местных тибетцев севернее Нагчу (хорпов) подобен лхасскому и очень отличается от тибетского в области Коко-нора. Этот великий русский исследователь добавляет, что он был не в состоянии провести какие-либо лингвистические исследования во время пребывания на тибетской границе. Фактически хорский диалект северного Тангла имеет действительно большое количество поразительных подобий с диалектом панагов области Коко-нора и Ньяронгвов Северо-Восточного Тибета.
3.Чонгпа — слово не написано по-тибетски, идентифицировать не получилось. По смыслу - торговец, караванщик, купец, но поиск напрямую результатов не дал, а написано может быть разными способами.
4. Гьянак, Великая Восточная Империя, Царство Дракона — название Китая в буддистских текстах, на современном тибетском, и означает «Страна Нага». Наг — Дракон, Змей — владыка водной стихии и покровитель императорской власти в Китае, независимо от периода и династии. Считалось, что дракон движется всегда по прямой, что ведет к разрушению, и для противостояния ему крыши китайских храмов криволинейны, я бы за счет украшений, как и линии китайского искусства
5. Яб — отец по-тибетски
6. Лари-Ла — сегодня перевал в районе Ладакх-Занскар-Спити, близ тибетско-индийской границы. Тогда всё это был Бод-Юл.
7. Гьягар — по разным источникам, название Северной Индии и Шанг-Шунга. Разночтение, возможно, связано с разными периодами: с принятием буддизма память о Шанг-Шунге в основном была утеряна. Значение слова — либо «страна храмов», либо «страна городов» (то же, что Гардарика — название Руси среди скандинавов).
8. Если мать Тонисы обращается к мужу «яб» (отец), логично услышать от него «юм» (мать). Но употреблено «чам», и, поскольку написано не по-тибетски, идентифицировать трудно. Одно из возможных значений - «тихая, спокойная». Но, возможно, Ти-Тониса из области, где «п» заменяют на «ч», и тогда «пам». По крайней мере, без венгерских оригиналов не установить пока.
9. В буддистском тексте «Бардо тодрол» говорится о шести видах бардо, второй и третий — чикай бардо и чоньид бардо. Бардо момента смерти (тиб. 'chi kha'i bar do; здесь 'chi означает "смерть", а kha – "лицо", "рот", таким образом, 'chi kha – это момент смерти, процесс умирания) – это состояние, длящееся с момента начала умирания до момента отделения души от тела.
Прямо перед смертью органы чувств перестают работать, и это является признаком вхождения в бардо умирания. Сначала мы перестаём слышать, затем видеть, затем последовательно исчезают обоняние, вкус и осязание. После этого, пока мы ещё живы, тело начинает распадаться до четырёх фундаментальных элементов, или, другими словами, до четырёх главных элементов (тиб. 'byung ba chen po bzhi): до Земли, Воды, Огня и Ветра. С окончанием этого процесса наступает смерть.
Однако после смерти душа на короткое время остаётся в сердечном центре, пока происходит процесс ликвидации связей с этой жизнью. Для этого сверху спускается чистый белый свет (тиб. dkar lam – белый свет, белизна) Этот получаемый опыт также называется "Белизна". Данная белизна символизирует семя отца. Спускающийся чистый белый свет объясняется как белая бодхичитта, идущая от головного центра к сердечному центру. Затем из области пупа поднимается тёмно-красная энергия (тиб. dmar lam; здесь dmar – красный, кровь). Этот обязательный опыт также называется "Краснота". Данная краснота символизирует менструальную кровь матери, а чёрная примесь в тёмно-красном свете выражает мирские желаниячеловека. Как белый свет, так и тёмно-красная энергия впитываются в сердечный центр (дхарма-чакра, анахата-чакра). Таким образом, карма, относящаяся к физическому телу, распадается до первоначальных элементов.
Но помимо кармы, относящейся к генам, душа с рождения обладает кармой, созданной в прошлых жизнях, и она влияет на человека в течение этой жизни. В бардо момента смерти эта карма также распадается до фундаментальных элементов. Это последнее, через что необходимо пройти для перехода к следующему промежуточному состоянию. С Небес спускается путь из абсолютно чёрного света (тиб. nag lam – чёрный свет). Этот опыт также называется "Чернота". Чернота символизирует загрязнённую карму Мира Людей. Этот свет также впитывается сердечный центр.
Таким образом, когда вся карма человека распадается до фундаментальных элементов, связь с этим миром обрывается.
Ещё находясь в бардо момента смерти, душа увидит ослепительный прозрачный свет. Это ясный свет Дхарматы. Только практикующий высокого уровня способен объединиться с ним и войти в тот же момент в Мир Без Форм и обрести реализацию будды в измерении дхармакаи. Такой человек должен достичь совершенства в правильной практике до смерти. В абсолютном большинстве этот интенсивный прекрасный свет шокирует души, пугает их, вызывает кому, состояние полного отсутствия сознания. Когда же сознание возвращается к ним, они оказываются перед мирными или гневными божествами бардо. Или же они проскакивают бессознательно в следующее бардо – бардо становления.
Между тем, если сознание не теряется, но душа не способна объединиться с первым светом и таким образом войти в Мир Без Форм, через некоторое время начинает светить почти прозрачный серебристо белый свет. Если объединиться с этим вторым ясным светом, "впрыгнуть" в него, то сможешь перевоплотиться в Мире Форм и обрести реализацию будды в измерении самбхогакаи. Этот мир состоит из тончайших субстанций, пищей в нём является свет, одежда также сделана из света. Но для душ непрактикующих этот свет также очень ярок, и они пугаются. Чтобы войти в этот мир необходимы большие духовные заслуги.
Наконец, когда исчезает серебристо-белый свет, появляется ещё один ясный свет и освещает душу умершего. Он прекрасного красно-фиолетового цвета. Слившись с этим светом, душа перевоплотится в измерении нирманакаи. Существа, при жизни взрастившие в своей душе святую любовь из четырёх неизмеримых состояний, обладающие большой любовью ко всем живым существам, после смерти способны войти в этот свет. Центром этого измерения богов являются Небеса Тушита.
Бардо дхарматы (тиб. chos nyid bar do; здесь тиб. chos nyid; – сущность, неотъемлемая природа, истинная природа) – это промежуточное состояние истинной природы ума и явлений.
Сто мирных или гневных божеств бардо являются перед душой умершего в период бардо дхарматы. В "Бардо Тодрол" говорится, что все образы мирных или гневных божеств, а также радужный свет, проявляющиеся в это время, пустотны, нематериальны, возникают из собственного ума, из энергии собственного состояния знания. Поэтому не следует бояться ужасающих проявлений: "пустота не может разрушить пустоту". Необходимо правильно распознать в них проявление своей сущности и освободиться от страха и растерянности.
В наставлении говорится о том, что в это время должна делать душа умершего, чтобы достичь Освобождения в бардо дхарматы. О важности духовной практики в наставлении говорится:
"Итак, много или мало человек занимался практикой, в момент смерти он испытывает сильный страх, большую растерянность, а поэтому нет для него иного метода, чем "Освобождение [в бардо] путём слушания" (тиб. bar do thos grol). Тому же, у кого самый большой опыт, сразу после того, как сознание и тело расстанутся, явится путь дхарматы.
Те, кто в течение жизни узнал истинную природу собственного сознания и имел соответствующие переживания, будут очень сильны, когда воссияет ясный свет бардо момента смерти. Вот почему так важно при жизни заниматься практикой.
Кто при жизни созерцал тантрийские божества, используя прямой метод [завершения] или метод зарождения, тот очень силён, когда в бардо дхарматы появляются мирные и гневные видения.
Поэтому очень важно ещё при жизни хорошо упражнять ум в "Освобождении путём слушания"".
Далее в наставлении говорится, что достичь Освобождения в бардо дхарматы под силу лишь тем, "кто много практиковал, был хорошо знаком с Учением и длительно накапливал благие деяния".
Чоньид бардо длится до момента обретения психического тела бардо становления.
10. Кианг — млекопитающее семейства лошадиных, родич кулана. Имеет три подвида. Место обитания — весь гималайский регион, особенно Тибет
11. Ванг-Ла — идентифицировать не удалось.
12. Бхарал, голубой баран или нахур входит в семейство полорогих, род голубые бараны. Широко распространён по всему Тибетскому нагорью. Помимо Тибета живёт в высокогорных районах Китая, в северо-восточной части Пакистана, в горах на северо-западе Непала и на территории Индии, граничащей с Китаем. Нахуры чрезвычайно терпимы и к жаре, и к ветру, и к холоду. Держатся обычно недалеко от утёсов, в лесистую местность не входят. Живут в диапазоне от 1200 до 6000 метров над уровнем моря.
http://www.tepid.ru/bharal.html